Городок хрустальный мой.

Пока учился я в институте, продолжал я в душе чувствовать себя истинным дятьковчанином. С удовольствием мчался в дорогой мне городок не только на каникулах, но и в любой другой момент, когда позволяли институтские дела и финансовые возможности. Всегда хотелось мне видеть нашу Садовую улицу, парк над озером, друзей, маму. И очень меня трогало всё, что связано с Дятьково. Например, всякий раз, когда встречался мне где-нибудь гранёный стакан с буковками "ДХЗ" на дне, охватывало меня какое-то необъяснимое, очень светлое чувство.

А встречи с такими дятьковскими гранёными стаканами случались одно время весьма часто, поскольку было налажено на заводе производство штампованной посуды и выпускалось гранёных стаканов довольно много. Во всяком случае, в Ленинграде в то время все автоматы с газировкой были укомплектованы именно такими стаканами. Так что напоминания мне о Дятьково имели место практически каждый день.

Недаром, ещё учась в Ленинградском Политехническом институте, написал я практически одновременно с "Песней о Дятьково" шуточную песенку про дятьковский стакан, которую сейчас, в начале двадцать первого века, включил в свой репертуар друг моего детства Серёжа Лодкин, неожиданно запевший (да ещё как запевший!) тогда, когда разменял он свой пятый десяток лет. Очень рад тому, что мой бывший сосед по Садовой Сергей Евгеньевич Лодкин признан сегодня одним из лучших талантов Дятьково.  Вот она, эта песенка:

Песенка о дятьковском стакане.

Июль в асфальте топит каблуки,

И город, одураченный жарою,

Меняет в автоматах медяки

На газ, едва разбавленный водою.

Пьёт город воду жадно, как вино,

От газа и жары немного пьян,

И людям почему-то все равно,

Кто сделал напоивший их стакан.

Знакомое клеймо

На донышке блестит,

И в руку взяв стакан,

Улыбки не тая,

Шепну ему: "А мы ведь земляки,

Из Дятьково и ты и я!"

У нас в народе так заведено,

Что по любому значащему поводу

С друзьями и родными пьют вино.

При встречах и при проводах,

И в радостные дни, и в трудный час

Спешим поднять мы тост,

Но вот что странно:

Портвейны пьют из рюмочек у нас,

А водку, ту, как правило, стаканами.

Знакомое клеймо

На донышке блестит,

И в руку взяв стакан,

Улыбки не тая,

Шепну ему: "А мы ведь земляки,

Из Дятьково и ты и я!"

По жизни не устанем мы шагать.

И где-нибудь в скитаньях и походах

Приятно всё же, братцы, повстречать

Стакан с клеймом  хрустального завода.

И ароматней кажется вино,

Прохладней и вкусней воды глоток…

И мне, друзья, совсем не все равно,

Что есть такой хороший городок!

Если задуматься, то как раз стекло и хрусталь являются тем самым чудом, что легло в основу известности и славы этого небольшого городка, который вырос и живёт на земле брянской. Городка, который возник в далёком-далёком 1793 году среди глухих брянских лесов вблизи крохотной и безвестной деревушки Дятьково. Возник благодаря хитросплетениям и вывертам российской истории.

Ещё в 17 веке был известен на Руси род купцов и промышленников Мальцовых. Один из представителей этого рода Василий Мальцов обосновал примерно в 1745 году в Подмосковье, вблизи города Можайска, стекольное производство. Планировал Василий Мальцов это производство расширять, скупая земли в разных российских губерниях и строя там новые стекольные предприятия. Да вот беда, в 1747 году Сенат российский принял постановление об уничтожении в радиусе до 200 вёрст от Москвы всех стекольных и металлургических производств, с целью уберечь от вырубки подмосковные леса и устранить опасность лесных пожаров, нередко вызываемых этими производствами.  Что делать с Можайским заводом? Василий Мальцов перевел его в Орловскую губернию в городок Трубчевск. А с 1762 года императорским указом купцам была к тому же запрещена покупка всех видов недвижимости, в том числе и земель, что для Мальцовых грозило затруднениями в деле расширения основанных ими производств. И стали Мальцовы хлопотать о присвоении им дворянских титулов, благо в некоторых российских документах их предки упоминались как дворяне. И в 1788 году роду Мальцовых был дарован Дворянский герб. Одним из первых в мальцовском роду сан дворянина получил Аким Мальцов.

 После смерти Акима владелицей и управительницей большинства заводов и фабрик, принадлежащих Мальцовым, стала его вдова Мария Васильевна. Именно ей и принадлежала идея выкупить стекольную фабрику, расположенную в Трубчевске и перевести её в новое место, под Брянск, туда, где среди дремучих лесов затаилась деревенька Дятьково. И первыми предприятиями, построенными  вблизи этой деревеньки и положившими начало новому городу, стали мальцовские стекольная и хрустальная фабрики. Фактически, они положили начало появлению на российской земле и города Дятьково, и целой Брянской Мальцовской вотчины.

Мальцовы оказались натурами весьма деятельными. Ими был построен целый ряд предприятий вокруг Дятьково.  В 1875 году Сергеем Ивановичем Мальцовым было учреждено Мальцовское промышленно-торговое товарищество, правление которого располагалось именно в Дятьково. Позже, при советской власти в здании этого правления размещался районный совет Дятьковского района, в состав которого входил районный отдел народного образования, где какое-то время трудилась моя мама. Именно там, в библиотеке при мамином методкабинете я впервые познакомился с журналом "Радио", который явно повлиял на выбор моей профессии.

Мальцовское промышленно-торговое товарищество представляло из себя настоящую промышленную империю, простиравшуюся с севера на юг на 120 километров, и с запада на восток – на 80 км., на землях лежащих вблизи Брянска, Дятьково, Людиново. На этой территории товарищество владело 11-ю металлообрабатывающими и 8-ю стекольными и хрустальными заводами. Было там даже 4 винокуренных и пивоваренных завода, а одно время – даже один из первых в России завод по производству сахара из свёклы. Причем, оборудование на этих заводах было, насколько известно, самым совершенным для того времени. Благодаря высокому качеству изготавливаемой хрустальной и стеклянной посуды Мальцовы длительное время были монопольными поставщиками этих изделий в столицу, для царского стола. Недаром назвал Мальцовский промышленный район писатель В.И.Немирович-Данченко  "Америкой в России".

Нужно заметить, что Мальцовы очень бережно относились к окружающей их владения природе, к брянским нашим лесам. На своих заводах они дешевую древесину заменили торфом и каменным углем, хотя их добыча и привоз были явно убыточными. И ведь до сих пор окружено Дятьково замечательными лесами, и красивыми, и богатыми на грибы и ягоды.

А еще они широко использовали энергию воды, выстроив на многочисленных ручьях и речушках, протекавших через Дятьково и другие посёлки, где стояли мальцовские заводы, плотины, создав этим немало прудов и озёр. На каждой из плотин были выстроены производственные объекты разного назначения. Так, в Дятьково на одном озере водяное колесо приводило в действие станки для огранки хрусталя, на других водяные колёса вращали мельничные и крупообдирные жернова. Вот именно на этих прудах и озерах я впоследствии рыбачил, там мы купались, там я научился плавать.

Для нужд Мальцевского товарищества была построена узкоколейная железная дорога, соединяющая все промышленные посёлки, расположенные вокруг Дятьково, общей протяженностью более 200 км. Узкоколейка эта очень хорошо знакома мне и всем моим дятьковским друзьям. Долгое время, в том числе и лет сорок после окончания Великой Отечественной войны, работала эта узкоколейка, обеспечивая сообщение между Дятьковым и расположенными на территории района рабочими посёлками, такими как Ивот, Старь, Бытошь.

Несколько раз и я ездил по этой дороге в Бытошь, в гости к своим бытошским приятелям. И поездки эти порой проходили несколько необычно. Помню, например, такое.

Паровозики, таскавшие составы по узкоколейке, прозванные в народе "кукушками", работали на дровах. Поскольку загруженных в паровозный тендер дров не всегда хватало, чтобы доехать до самой дальней конечной станции, до той же Бытоши, вдоль всего пути в лесу были заготовлены штабели дров для паровозных топок. Эти штабели позволяли не загромождать станции большими запасами дров, а заодно и производить плановые профилактические вырубки в лесах, прилегающих к узкоколейке. Когда в пути дрова на паровозе кончались, поезд останавливался вблизи одного из дровяных штабелей и пассажирам предлагалось натаскать нужное количество дров в паровозный тендер. В любую, кстати, погоду. Работал народ на перетаскивании дров обычно дружно, поскольку знал: пока дров не натаскаешь, дальше не поедешь. И посему частенько получалось так: отправлялся поезд в путь всегда по расписанию, а вот прибывал к конечной станции с опозданием, длительность которого зависела от резвости и трудолюбия пассажиров. Вот и мне пару раз довелось участвовать в таком обеспечении паровоза топливом. Сегодня между всеми населёнными пунктами Дятьковского района проложены шоссейные дороги и доставку грузов и пассажиров практически полностью обеспечивает автотранспорт, а узкоколейка стала в общем-то не нужна.

Созданная Мальцовыми промышленная зона имела большое значение для нашего государства во все времена. Ведь даже после Великой Октябрьской Социалистической революции, в 1918 году, был создан трест "Государственного Мальцевского фабрично-заводского округа". И центром этого треста опять-таки стало Дятьково.

Обо всех этих исторических этапах по зарождению и развитию города Дятьково достаточно подробно рассказано в энциклопедиях и справочниках, например, в первом в России электронном энциклопедическом издании "Большая энциклопедия Кирилла и Мефодия".

Если задуматься, то становится ясно, что во все времена для нормальной работы этих фабрик нужны были рабочие, причем рабочие квалифицированные. И, надо думать, Мальцовым приходилось проявлять немалую заботу о полноценных кадрах: где-то их находить, перевозить, обучать, обеспечивать жильём и т.д. Скорее всего, часть рабочих в Дятькове появилась в результате перевода их из-под Трубчевска вместе с заводом. Сколько-то рабочих было переведено в Дятьково из Гусь-Хрустального, где хрустальный завод был построен Мальцовыми немного раньше, сколько-то из других мест. И все это привело к тому, что собрался в Дятьково самый разный народ, представители самых разных родов и династий, с примесями самых разных кровей. Собравшись все вместе в Дятьково, и смешиваясь, положили они начало коренному дятьковскому населению, вобравшему лучшие качества первопоселенцев. Ведь давно известно, что при кровосмешении часто получаются новые поколения, перенявшие от предков самые лучшие черты и качества. И трудолюбие, и талант к художественному творчеству, и красоту…  

И, пожалуй, именно этим можно объяснить тот факт, что рождается в Дятькове немало очень красивых девушек, о чем, вспомним, и в "Песне о Дятьково" поётся:

Здесь юность твоя пролетела как песня,

Здесь встретил с подружкой волшебный рассвет,

Рассветов нигде не видал ты чудесней

И девушек лучше, чем в Дятькове нет.

       Думается мне, что это не только моё личное мнение.

Без сомнений можно также утверждать, что смешение людей из разных мест страны нашей, непременно должно было повлиять и на речь дядьковчан, на её словарные особенности. Влияние это должно было выразиться, в частности, в появлении в их речи словечек, присущих ранее населению других, самых разных регионов страны. Например, уехав из Дятьково, я нигде больше не встречал, чтобы графин называли "графинкой", одеяло – "одеялкой", пряники – "жамками", металлическую миску – "полумиском", стекольные осколки – "боинками"….

О красоте и высоком качестве дятьковского хрусталя сказано уже много. Дятьковских хрустальных дел мастеров давно уже считают кудесниками, волшебниками своего дела. И в прошлые десятилетия и века, и сегодня. Весьма ярким и убедительным подтверждением этому являются дятьковские церкви. Уже в XIX веке всемирно известной примечательностью Дятькова стала Преображенская церковь, построенная в 1810 году промышленниками Мальцовыми. За внутреннее убранство церкви, выполненное мастерами хрустальной фабрики – хрустальный иконостас, хрустальные необыкновенно красивые люстры и паникадила, уникальные подсвечники и другие вещи церковного обихода – нередко называли Дятьковский храм "восьмым чудом света". Увы, ещё задолго до моего появления на дятьковской земле эта церковь была разрушена, остался от неё лишь глубокий котлован, на склонов которого мы, ребятня сороковых-пятидесятых, любили кататься на санках и лыжах. Кстати, стояла эта знаменитая церковь как раз в начале нашей улицы Садовой, на том месте, где впоследствии было построено здание Дятьковского райкома партии.

Но в самом конце 1999 года в историческом центре Дятькова был заложен первый камень начала строительства нового храма "Неопалимая Купина", в убранстве которого сегодня также преобладает хрусталь. Как и 200 лет назад, все изделия для храма изготовили мастера дятьковского хрустального завода (сейчас это ОАО "Дятьковский хрусталь"). Как утверждают знатоки истории города, уникальный хрустальный иконостас в значительной мере повторяет шедевр дятьковских мастеров начала XIX века. Хрустальное убранство нового храма состоит из многих тысяч уникальных деталей, ведь только хрустальные элементы убранства иконостаса весят более восьми тонн. Эту работу ОАО "Дятьковский хрусталь" посвятил памяти основателей ДХЗ, семьи российских промышленников Мальцовых, всех поколений дятьковских хрустальщиков, всех воинов-дятьковчан, павших за свободу нашей Родины.

 Освящение нового дятьковского православного храма состоялось в конце марта 2003 года. И с этого времени Дятьковский храм "Неопалимая Купина" является одной из самых ярких достопримечательностей города, не уступая по популярности у туристов даже "Музею Дятьковского хрусталя".

Следует, между прочим, заметить, что в конце XX века появились в Дятьково и храмы других вероисповеданий.

Бегут года, многое в нашей жизни меняется, но для дятьковчан всех поколений хрусталь был и остаётся главным богатством, главным рукотворным сокровищем Дятьково, этого небольшого городка  на Брянщине, оставившего заметный след в истории нашей страны. У многих дятьковчан, встреча с дятьковским хрусталём где-нибудь в дальних от Дятьково местах сразу же вызывает воспоминания об их любимом городе. И я – не исключение. Пусть родился я в другом городе, в Новозыбкове, но значительная  часть моего детства и вся моя юность прошли именно здесь, в этом городке, который стал для меня совсем родным. Пусть давно волею судьбы перестал я быть жителем этого милого городка, но он был и остаётся для меня одним из самых милых городков на земле. Улицы и отдельные знакомые с детства здания, озера и парк этого городка я вспоминаю всякий раз, прикасаясь к дятьковскому хрусталю, и никак не могу насмотреться на них, когда удаётся вновь побывать в Дятьково. Жаль только, что при каждой из новых встреч с городом моей юности, вижу я на его улицах всё меньше и меньше знакомых мне с детства лиц.

Улицы знакомые

За окном автобуса – улицы знакомые,

Да на этих улицах лиц знакомых нет,

                     Потому, что где-то

                     Я бродил по свету

Вдалеке от улиц этих много-много лет.

Время, как известно, – штука беспощадная,

Для всего живого – форменный злодей,

                     Более иль менее

                     Всем грозит старение,

Да улицы стареют медленней людей.

Многое с годами нами забывается,

Заслоняет прожитое времени вуаль.

А вот эти улицы

Сразу вспоминаются,

Лишь увижу где-нибудь дятьковский хрусталь.

Так уж мы устроены: тянет нас на улицу,

Где мы жили в юности, через толщи лет.

                     Вот она – Садовая,

                     С давних дней знакомая,

Но даже на Садовой лиц знакомых нет…

Естественно, о улице Садовой я вспоминаю чаще, чем обо всех  других улицах, на которых удалось мне пожить. И в Дятькове, и в других городах. Я уже упоминал, что в годы моего обживания  дятьковской земли отличалась  наша улица от других дятьковских улиц тем, что была она почти на всём своём протяжении практически односторонней.  На одной стороне улицы стояли дома, а на другой был большущий яблоневый сад, отгороженный от домов и проезжей части забором и старой липовой аллеей. Да и на той стороне, где стояли дома, в пору моего появления в Дятьково чуть ли не половина улицы была разрушена, вместо уничтоженных войной домов стояли лишь обгорелые кирпичные фундаменты, а кое-где и вообще ничего не было. Улица эта имеет весьма заметный уклон, так вот именно в нижней её части к 1947 году выстроено было несколько стандартных брусчатых четырехквартирных домов, в том числе и наш. А вспоминаю я об этом потому, что эти самые обгорелые фундаменты, расположенные по соседству с нашим домом нередко становились местом наших игр. Любили мы там посидеть, поиграть в разные игры на покрытых пушистым мохом небольших прогалинах, закрытых от посторонних глаз высоченным бурьяном. Любили покопаться в земле в поисках каких-нибудь уцелевших после пожара предметов вроде тарелки, стакана или ложки. Помню, что одной из найденных там стеклянных плошек долгое время пользовалась наша кошка Муська, пила она из неё  воду и молоко, а найденную там большую стальную кухонную ложку я долгое время использовал как средство добывания червей для рыбалки. 

Потом в течение нескольких лет улицу застраивали домами разного типа, но вот таких брусчатых одноэтажек вроде нашей больше на Садовой не строили. В конце концов оказалась улица застроенной в основном типовыми двухэтажными шлакоблочными домами. Но для меня и моих друзей не это было интересно. Интересно было то, как, в силу своего расположения, жила наша Садовая, чем отличалась от других дятьковских улиц.

 А отличалась она тем, что для большинства городского населения она была кратчайшим путём на базар, в городской парк и в городскую баню. Ну, что касается бани, то никаких особенностей в жизни нашей улицы она не вызывала, а вот относительно роли парка и базара в жизни улицы и в моих воспоминаниях стоит немного рассказать.

Начну с базара. Правильнее было бы называть это место городским рынком, ведь базаром городское торговое место принято называть в южных краях, но в Дятьково испокон веков называли его базаром, и даже наша улица, ведущая к нему, исстари называлась  Базарной. Особого неудобства в нашей повседневной жизни базар не вызывал, скорее наоборот, но вот один раз в год….

Я уже упоминал, что когда-то стояла на дятьковской земле Преображенская церковь, выстроенная Мальцовыми еще в XIX веке. Так вот, нужно добавить, что в связи с этим Престольным праздником для Дятьково был и оставался во времена моего пребывания там праздник Преображение Господне, по народному – Яблочный Спас, празднующийся 19 августа. Церкви к нашему приезду, как я упоминал ранее, в Дятьково уже не было, а вот Престольный праздник был. И вот именно этот день можно назвать особенным в жизни нашей улицы, а для меня он стал просто незабываемым.

Со всего города и из многих близлежащих деревень именно по нашей улице в этот день двигался народ на базар, к месту проведения праздничной ярмарки. Буквально чуть свет заполнялась улица визгом поросят, гоготом гусей, блеянием коз и мычанием телят, которых везли и гнали к месту торговли. Похоже, принято было в Дятьково продавать живность именно в этот день. Чуть позже раздавались крики возчиков, везущих что-то на продажу, рычание автомашин, доставляющих на базар какой-нибудь товар с торговых баз, из колхозов и совхозов. А уже часам к 9 утра заполняли улицу громкая речь и крики спешащих к базару жителей всех возрастов – от пожилых до малолеток. Каждый спешил туда, надеясь приобрести что-нибудь нужное или необыкновенное, праздничное. А вот уже часов с 12 дня начиналось самое незабываемое. Народ плотным потоком начинал двигаться с ярмарки домой, радостно-возбужденный, шумный, порой подвыпивший, с громкими переговорами на всю улицу, а порой и с перебранкой. Находились, кроме того, желающие заскочить к нам во двор, в уборную. Вместе со взрослыми двигались домой дети, и каждый из них непременно издавал непривычные, громкие звуки. Ведь всем ребятишкам обязательно покупались какие-нибудь звучащие игрушки,  которые в огромном количестве привозили на праздничную ярмарку лица явно южного происхождения – китайцы, узбеки, татары и прочие. Свистели свистки и свистульки, пищали всех видов пищалки, трещали трещотки, верещали различные куклы, "тёщины языки" и прочие громкоголосые штуковины…. Словом, заполнена была наша улица всевозможными звуками до предела! У многих ребятишек были бумажные мячики на резинке, кто-то скакал на палочках с конскими головками, кто-то с криками и громкими возгласами катил перед собой колёсико с трещоткой. Всё это, конечно, в те годы было примитивно, но весьма разнообразно. Были в этом наборе звуков, опять-таки, и поросячий визг, и коровье мычание. И продолжался этот невообразимый шум несколько часов подряд, почти до конца дня, мешая нормально жить и лишь постепенно-постепенно затихая к вечеру.

Естественно, мы все тоже ходили на эти ярмарки, надеясь купить что-нибудь интересное, чего не встретишь каждый день в дятьковских  магазинах. Я, например, иногда покупал там рыболовные крючки и леску, какие-нибудь интересные ножички, рамочки для фотографий, теннисные мячики, которыми мы играли в лапту.  А однажды, когда я еще вовсю болел за московское "Динамо", это где-то классе в шестом, купил у торговца-китайца фотографию этой команды в полном составе. Ну где ещё в Дятьково такое найдёшь? Словом, признаем, был этот день в жизни нашей улицы особенным, выбивающим всех здесь живущих из привычного жизненного ритма. И даже хорошо, что случалось это лишь один раз в году.

А вот про городской парк эти слова не скажешь. Все лето, изо дня в день, мимо нашего дома вечерами наблюдалось массовое движение  дятьковской  молодёжи. В начале вечера – в парк, на танцы, в самом конце вечера, а нередко и часов до двух ночи – из парка, с танцев по домам. В конце сороковых годов, когда мест массового отдыха, кроме парка, в Дятькове и не было, посещаемость парка молодёжью была очень высокой, вплоть до откровенной тесноты на танцплощадке. Когда молодежь направлялась в парк, это происходило, как правило, без всяких разговоров и шума, чаще всего шли по отдельности на танцы группы девушек и парней, а вот когда все дружно шли из парка, стояли над нашей Садовой громкие разговоры, смех, выкрики. Учитывая, что всё это нередко происходило после полуночи, когда нормальные люди обычно засыпают, такие звуки, естественно, представляли для жителей улицы Садовой ощутимое неудобство. И так на протяжении всего теплого времени года.

 Помнится, поначалу кассы по продаже билетов на танцплощадку размещались у входов в парк, но тогдашний народец проложил обходные пути через дворы домов, расположенных вдоль парковой ограды, затем – через забор. Поначалу с этим боролись традиционными провинциальными методами: обмазывали верх забора мазутом, прибивали поверху колючую проволоку, вбивали гвозди, чтобы их острия торчали наружу…. Бесполезно. Бесплатная тропа сразу же прокладывалась в другом месте. Откуда я это знаю? Да я сам со своими одноклассниками нет- нет, да и проникал в парк таким вот "народным способом". В конце концов власти решили задачу простейшим образом: установили кассу прямо на входе на танцплощадку. И касс на одну меньше содержать надо, и проблема безбилетных маршрутов решена… Не совсем удобно для посетителей, но надёжно с точки зрения гарантирования денежных сборов.

Стоит, наверное, хотя бы пару слов сказать о самом городском дятьковском парке того времени. А представлял он из себя довольно большую площадку, огороженную высоким забором с крепкими воротами, расположенную над озером, которое и называлось не иначе, как Парковское. Вдоль озера, прямо рядом с берегом, была проложена пешеходная дорожка, соединяющая довольно обширный жилой район с центром города, а вот деревьев рядом с водой почему-то не было. Все они росли в "тыльной" части парка, образуя довольно уютные аллеи из вековых лип. Между аллеями и озером расположена была огромная поляна, на краю которой, поближе к деревьям, была построена дощатая танцплощадка. Вдоль озера  стояло несколько скамеек, на которых, помнится, любила молодёжь иногда посидеть после танцев. Скамейки стояли и в аллеях. На одной из аллей был также выстроен буфет, где можно было выпить пива или даже чего покрепче. И всё….

Уже значительно позже, в самом конце пятидесятых, возвели в парке павильончик с игровыми столиками и читальней, где стали собираться по вечерам люди постарше, мужчины в основном, чтобы поиграть в шашки, шахматы, домино, полистать подшивки газет и журналов, просто пообщаться с друзьями.

Естественно, парк во все времена использовался соответствующими городскими и партийными органами как площадка для наглядной агитации. Вдоль всех парковских дорожек стояли щиты с лозунгами и призывами самого разного содержания, чаще стандартного, такого, например, как "Ударным трудом приблизим светлое будущее!!!", реже – несколько оригинального, навеянного какими-нибудь событиями в жизни страны.

Никак не могу забыть, как во время своего приезда в Дятьково зимой 1962 года увидел я в парке большой красный плакат с таким текстом: "Да здравствует космос!". Был вывешен он, видимо, после полёта Юрия Гагарина, в честь наших побед в деле освоения космоса. Тема, конечно злободневная, вызывающая гордость советских людей, но вот что думали при этом составители лозунга, непонятно. Ведь с таким же успехом можно было бы написать в честь советских шахтёров:  "Да  здравствуют земные недра!". Или что-то подобное, скажем, про животноводов.

О чем я тогда подумал, так это о том, что провисел этот плакат не меньше года, и никто не обратил внимания на его содержание, никто никак не прореагировал! Это ли не показатель эффективности и качества нашей наглядной агитации? Написал я тогда небольшую заметку о своих наблюдениях и мыслях насчет наглядной агитации в районную газету "Фокинский рабочий" и уже через несколько дней этот "космический" плакат из парка убрали.

Все летние сезоны конца сороковых и начала пятидесятых годов танцевали в парке исключительно под духовой оркестр, лишь много позже, году в 1956 стала звучать в парке радиола. Первые послевоенные годы, опять же знаю это по собственному опыту, наиболее часто оркестр играл старинные вальсы, бывали вечера, когда исполнялись даже такие танцы из прошлого, как краковяк, полька, но постепенно репертуар оркестра расширялся, стали исполняться фокстроты, танго, изредка даже вальс-бостон. Помню, с особым подъёмом и вдохновением исполнял оркестр быстрый фокстрот, используя мелодию песенки "Пока!" из репертуара раннего Л.Утёсова, пользовался также популярностью у оркестрантов и посетителей парка медленный фокстрот "Ласковый май".  Нередко именно "Ласковым маем" начинались и заканчивались в парке танцы.

А уж когда появилась в парке радиола, стали звучать на танцплощадке самые современные мелодии. Когда, например,  вышел на киноэкраны страны фильм "Человек – амфибия", песенка про морского дьявола прокручивалась за вечер порой до пяти раз, а то и больше. Иногда, видимо, чтобы дать возможность дятьковским музыкантам немного заработать, в первую половину вечера народ танцевал под оркестр, вторую – под радиолу.

 Ещё в восьмом классе стали и мы, одноклассники из 8-го "А", вечерами иногда совершать вылазки в парк, а уж в девятом-десятом классах ходить в парк по вечерам стали практически мы все, и причем довольно часто. Конечно, главное, что нас влекло туда, это желание лишний раз пообщаться – каникулы ведь, ежедневных встреч в школе нет! Кого-то тянуло поговорить, потанцевать, пошутить с друзьями, а кого-то уже "взяла в плен" первая любовь, а тут такой удобный повод увидеть полюбившегося человечка! Как-то так сложилось, что выбрали мы для своего класса постоянное место на танцплощадке –  дальний правый угол от входа, и собирались наши одноклассники на нём и во времена школьные, и позже, на институтских каникулах, все-все годы, пока учились в институтах. Помню, рядом с нами закрепила за собой место на танцплощадке компания из бывшего класса, в котором училась моя двоюродная сестра Валя. И что интересно, никто из других компаний был на нас за это не в обиде и на наши места почти не претендовал. Бывало, приходим на танцплощадку, а наш угол практически свободен! Похоже, что у каждой группы городской молодёжи (однокурсников, одноклассников, коллег по работе и т.п.) были на парковской танцплощадке свои "закреплённые" места.

Довольно часто летом начинали мы общение с друзьями ещё днём, собираясь на стадионе. До вечера играли там в волейбол, а оттуда всей гурьбой двигались в парк. Естественно, большинство из любителей волейбола составляли парни, но иногда приходили на стадион и наши девчонки. А после танцев частенько не расходились мы ещё час-два, сидели на скамеечках над ночным озером, шутили, обсуждали всякие новости, делились воспоминаниями. Именно из этих воспоминаний моих одноклассников – коренных дятьковчан – узнал я много такого, о чем нигде нынче не прочитаешь.

Один из ребят-дятьковчан рассказал, например, очень необычную  историю военных лет. Я уже писал, что после установления партизанами советской власти в Дятьково и в Дятьковском районе в ту пору, когда немцы рвались к Москве, жизнь в городке текла, конечно же, не совсем обычно. В течении 144 дней там существовала, по сути, советская автономия.

Естественно, требовалась связь с "Большой землёй", и одну из форм этой связи обеспечивали наши лётчики. Прилетали в Дятьково лёгкие самолёты "У-2" и использовали в качестве посадочной площадки одну из дятьковских улиц – улицу "Красной розы", на которой как раз и жил этот мой одноклассник. Улица эта – одна из самых широких в Дятьково, шириной с футбольное поле, довольно длинная и в военные годы не было на ней никаких препятствий посредине, вроде столбов и проводов, так что такие самолёты, как "У-2" вполне могли осуществлять на ней посадки и взлёты. Самолётами в Дятьково доставлялись почта, медикаменты, боеприпасы, а назад увозили раненых и больных. После 144 дней существования партизанской республики немцы провели карательную операцию и всё-таки повторно оккупировали город, но, видимо, не все лётные части, посылавшие самолёты в Дятьково, были своевременно и подробно об этом оповещены. И однажды, через несколько дней после новой оккупации Дятьково фашистами, на "Красной розе" вечером снова приземлился наш "У-2". К нему, естественно, тут же подбежал кто-то из местных жителей, у которого лётчик спросил, далеко ли находятся немцы. "Да нет," – ответил тот – "вон в том доме встали на постой четверо, а вон в том – двое….". Хорошо, что мотор завёлся сразу и самолёт успел вовремя покинуть оккупированный врагом город!

Вот такая не совсем обычная история была поведана нашим товарищем-одноклассником в один из вечеров во время посиделок над озером. Я потом расспрашивал других дятьковчан, было ли такое на самом деле. И кое-кто из старожилов, проживающих вблизи места описываемого события, подтвердил достоверность рассказанного.

Естественно, вечерами после танцев не забывали мы и о песнях, нередко что-нибудь пели. Помню, как вдохновенно пели, скорее даже орали хором, очень всем нам понравившуюся "ковбойскую песню", завезенную в Дятьково ребятами, которые стали после окончания нашей школы московскими  студентами:

Хорошо в степи скакать,

Свежим воздухом дышать.

Лучше прерий места в мире не найти,

Если солнце не печет,

И лошадка не трясёт,

И пивные попадаются в пути!!!........

А потом, бывало, ещё и по улицам бродили группами, и девушек наших провожали до дому, поскольку час-то был поздний, а жили некоторые девушки–одноклассницы довольно далеко от парка. Словом, домой порой доводилось мне вернуться уже во втором часу ночи, а то и немного позднее.

Для меня такой режим с поздними возвращениями домой был абсолютно без проблем, поскольку из парка шел я не в дом, а на свой лежак на чердаке сарая, не беспокоя домашних, и посему никто никаких претензий по поводу нарушения ночного покоя ко мне не имел. Более того, нередко обнаруживал я там что-нибудь съедобное, чтобы мог перекусить. Мама, правда,  иногда на другой день интересовалась, что да как, но это ведь совершенно естественно для всех мам.