Сайт истории г. Дятьково
и Дятьковского района

Вот они, двери во взрослую жизнь.

Всё, о чем рассказано выше, относится как раз к тому периоду, к тем годам, о которых я и хотел первоначально рассказать, о годах, в которых я провёл своё детство и свою юность. Хотелось бы верить, что рассказы мои об эвакуации в Сибирь, об обустройстве жизни по возвращении из эвакуации, об особенностях детских и взрослых судеб в ту нелёгкую пору и о всём другом, свойственном тем далёким уже годам, позволят читателю вспомнить прошлое своё и что-то узнать о прошлом своих близких, своей семьи. Позволит оценить величие народного подвига, обеспечившего возможность сохранить нашу Родину в страшной войне с фашистами. Позволит вспомнить и вместе со старшими своими родными пережить все ужасы и сложности тогдашних порядков и тогдашней бедности. Позволит отдать дань глубокого уважения тем, кто был в ту пору старше нас, кто делал всё возможное и даже невозможное, чтобы мы, дети того времени, выжили и сумели подготовиться к взрослой жизни, принять эстафету от старших поколений.

Что же такое, эта ВЗРОСЛАЯ ЖИЗНЬ? Где границы между жизнью ВЗРОСЛОЙ и НЕВЗРОСЛОЙ? Где те двери,  в которые надо войти, чтобы начать самому считать себя взрослым, чтобы твою взрослость признали другие? Наверное, в жизни у каждого своя граница, своя межа, свои двери, за которыми и начинается ВЗРОСЛАЯ ЖИЗНЬ.

Я лично считаю, что мой рубеж вступления во взрослую жизнь обозначен окончанием института. Наверное, так же считают и миллионы других людей, чья жизненная дорога пролегла через студенчество. Что касается моего вступления в категорию взрослых, оно, как и многое другое в моей жизни, оказалось к сожалению не совсем простым.

Мой институт – Ленинградский Политехнический – окончил я в марте 1959 года. Окончание ВУЗа пришлось на непростое для страны время, на так называемую ПЕРЕСТРОЙКУ, многое изменившую в жизни нашей страны, заставившую множество людей переживать дополнительные трудности, искать какие-то непривычные пути, преодолевать необычные преграды. Сегодня, читая про те годы, про эту самую хрущевскую перестройку, видишь, как сложна жизнь, как много факторов влияет на успехи или неуспехи всевозможных начинаний. Ведь не зря же всего через семь лет, в 1964 году, была перестройка признана как фактор, приведший к расцвету "местничества", приносящего стране и народу немало новых проблем.

Задумана была перестройка из самых лучших побуждений. К тому времени стало ясно, что устоявшийся в СССР метод управления страной с помощью "команд сверху" постепенно становится тормозом в развитии народного хозяйства. Причем торможение это в значительной степени усугублялось нравами людей, пришедших к власти всех уровней, т.е. чиновников, когда, например, в интересах какого-то министерства игнорировались интересы целых регионов, интересы людей, в этих регионах живущих. Вот и решил пленум ЦК КПСС, состоявшийся в середине февраля 1957 года "осуществить мероприятия по дальнейшему совершенствованию управления промышленностью и строительством … имея в виду приближение руководства к промышленным районам". В мае того же года была осуществлена реформа управления, министерства были распущены и заменены Совнархозами по управлению промышленностью и строительством в регионах, что по мнению тогдашнего руководства позволило достигнуть более рационального расходования ресурсов этих регионов и более рационального размещения строящихся предприятий.  Эта перестройка управления хозяйством страны привела к ощутимым изменениям по всем вопросам жизни регионов, в том числе и в  вопросе распределения выпускников институтов, расположенных в этих регионах, что коснулось в какой-то мере и меня.

Ну, а начиналось у меня всё как обычно, как у всех. Защитил диплом, получил распределение, провёл в Дятькове положенный после окончания института отпуск. Поскольку после окончания института я получил специальность инженера – радиофизика, с которой в Дятьково, да и нигде в Брянской области, для меня, как я считал, работы не было, я принял предложение и получил направление на работу в Институт Ядерных исследований в городе Гатчина, что под Ленинградом. Тем более, что и жильё там пообещали сразу же предоставить.

Приехал я в Гатчину после отпуска, явился в институт, где меня сразу же направили на медкомиссию. Всё-таки, институт не какой-нибудь, а "Институт Ядерных исследований", где и ядерное облучение имеется, и другие вредоносные факторы. Не знаю, правда, как бы они меня касались лично, поскольку направляли меня в радиотехническую лабораторию. И надо же, нашли у меня какой-то недостаток в сердечно-сосудистой системе, с которым работать по направлению я, якобы, не мог.

Что делать? Ни работы, ни жилья…. Будь то старые времена, можно было бы попытаться как-то утрясти вопрос за счет нового распределения в институте или еще как-то, через министерство, например. Но порядки были уже другие и всё решали Совнархозы. Поехал я в Ленинградский Совнархоз, но там мне сказали, что они могут только давать заявки в ВУЗы на направление к ним выпускников, а вот перераспределять они не могут. Сказали, что в сложившейся ситуации они могут помочь только предложив мне работу в Ленинграде, а вот с жильём пока ничем помочь не могут. Ищи, мол, сам.

Пришлось устроиться временно на один из ленинградских заводов, Оптико-механический, в приборную лабораторию. Вот только жить пришлось в Гатчине, а на работу каждый день мотаться в Ленинград. Тяжелое это дело!....

Некоторое время спустя узнал я через одного земляка дятьковчанина, работающего после окончания ВУЗа  в том самом Гатчинском институте, что кто-то из руководства института с помощью врачей из забраковавшей меня медкомиссии просто избавился от меня, чтобы решить вопрос с жильём для своих родственников. Ведь самое простое объявить человека непригодным для данной работы по состоянию здоровья и использовать освободившуюся вакансию в своих интересах.

 А выручили меня опять добрые люди. Но для того, чтобы всё стало ясно и понятно, нужно вернуться немного назад, во времена, когда я ещё учился в школе, классе в восьмом.

Однажды в конце января возвращались мы откуда-то поздним вечером домой вдвоём с тётей Паной. Стояла холодная погода, морозец был приличный. И вот, на одной из улиц увидели мы паренька, явно замерзающего. Сердобольная тётя Пана  расспросила его, что случилось, почему он мёрзнет, но никуда не уходит. Рассказал парень, что сам он из Бытоши, приехал около часа назад из Москвы на свои студенческие каникулы домой, да вот поезд на Бытошь пойдёт только утром, а на вокзале ночь не высидеть, поскольку там не топят, холодно. В Дятьково никого знакомого у него нет, вот он и бегает по улицам, чтобы совсем не окоченеть. Позвали мы его к себе домой, напоили чаем, покормили, положили до утра спать на печку (другого места просто не было). Пока пили чай, беседовали с ним. Узнали, что он сын главного инженера Бытошского стеклозавода, и если бы не отвратительное состояние зимних дорог, конечно, прислал бы отец за ним машину, но водители сказали, что сейчас, после обильных снегопадов, не проехать, надо ждать, пока бульдозер расчистит дорогу. Так оно, наверное и было, ибо в те годы вела к Бытоши из Дятьково не асфальтированная дорога, а большак, засыпанный шлаком, который чистили от случая к случаю.

А звали парня Валентином, может поэтому нашли они с моей сестрой Валей общий язык, тем более, что оба были уже студентами, и долго о чем-то беседовали, скорее всего на студенческие темы. Утром, провожая Валентина, сказали мы ему, чтобы в подобных сложных случаях сразу же, не стесняясь, шел к нам переночевать, дождаться поезда на Бытошь. Так оно и сложилось. Все последующие годы, пока учился Валентин  электронике в своём Московском Авиационном институте (МАИ), приезжая на зимние студенческие каникулы, ночевал он у нас. Так появился у меня в Бытоши еще один приятель. Пару раз в последующие годы в летнее время я даже ездил к нему в гости.

А вот в год моего окончания института и сложностей с моим устройством на работу Валентин уже работал в Обнинске, городе Первой в мире АЭС. Есть в Обнинске Физико-Энергетический институт (ФЭИ), созданный на базе Первой АЭС, который занимается исследованиями в области ядерной энергии, как и институт в Гатчине. После окончания МАИ Валентин получил направление в одну из приборных лабораторий ФЭИ и ко времени моего окончания института вполне в Обнинске прижился.  Многих знал, со многими был в дружеских отношениях.  

И вот, узнав о моих проблемах, предложил мне Валентин попробовать поступить на работу в Обнинский ФЭИ, благо, получить жильё от ФЭИ было в то время довольно просто, была атомная наука тогда на подъеме и в особом почете у государства.  

Поговорил Валентин в ФЭИ с одним из начальников лаборатории, хорошо меня охарактеризовал, организовал мою с ним встречу, вовремя проинформировав меня, что тот едет в Ленинград в командировку. Встретились мы с этим начальником лаборатории в Ленинграде на Московском вокзале, когда тот уезжал к себе в Обнинск. Видимо, я ему чем-то понравился, т.к. после беседы пригласил он меня работать у него в лаборатории, пообещав заранее утрясти с дирекцией института вопрос о жилье для меня.  И уже в апреле прибыл я в Обнинск, где суждено мне было жить и работать почти полвека.

О чем бы я хотел сказать особо, так это о том, что в Обнинске в ФЭИ я прошел медкомиссию без всяких ограничений и замечаний относительно моего здоровья, хотя комиссия была более строгой, чем в Гатчине, ибо в ФЭИ предстояло мне работать непосредственно на ядерных реакторах разного типа. Конечно, можно довольно много рассказать о последующем, взрослом, периоде моей жизни, но это уже совсем другая история.

А сейчас, заканчивая воспоминания о своих детских и юношеских годах, хочу я добрым словом ещё раз вспомнить всех своих друзей того времени, без которых и жизнь была бы совсем не такой, и воспоминания мои были бы беднее и скучнее. Ведь во всех моих делах и увлечениях всегда был кто-то рядом. И в учебе в школе, и в спортивных моих стремлениях, и в радиолюбительстве, и в увлечении бардовской песней, и на отдыхе…. Недаром много лет спустя родилась в моей душе песня, всем им посвященная. 

Воспоминания

На пути, сквозь невзгоды и беды ведущем,

Под любым перекрестно – кинжальным огнем

Человека спасает мечта о грядущем,

Ну а сам человек все грустит о былом.

 Не понять, не постичь человечьего племени,

Хоть измерь сапогами все земли подряд…

Завладей человек вдруг машиною времени,

Он рванет  рычаги не вперед, а назад,

Чтобы снова пройти переулком знакомым,

Чтобы старых друзей на углу повстречать

И на старой скамейке, что в сквере за домом,

С ними хоть полчаса просто так поболтать.

Помним мы о делах и о планах минувших,

Нашей первой любви забывать не спешим,

Прячем воспоминанья о днях наших лучших

В сокровенных углах всё познавшей души.

Этой памяти груз нам в дороге не лишний,

О былом мы грустим, как о светлой весне,

И стремимся порой в этот мир наш давнишний

Отыскать путь-дорожку хотя бы во сне,

Чтобы снова пройти переулком знакомым,

Чтобы старых друзей на углу повстречать

И на старой скамейке, что в сквере за домом,

С ними хоть полчаса просто так поболтать.

И в труде, и в бою, и в безделье, и в творчестве

На дороге от детства до поздних седин,

Даже тот, кто считает, что он в одиночестве,

На земле никогда не бывает один.

Мы всегда на виду, рады мы иль не рады,

То друзей, то врагов мы встречаем в пути…

Но поможет лишь тот, кто шагал с нами рядом,

К той заветной скамейке тропинку найти,

Чтобы снова пройти переулком знакомым,

Чтобы старых друзей на углу повстречать

И на старой скамейке, что в сквере за домом,

С ними хоть полчаса просто так поболтать.