Сайт истории г. Дятьково
и Дятьковского района

ПОДВИГ СЕСТЁР САВИНЫХ.

 НЕОТПРАВЛЕННЫЕ ПИСЬМА.

(ПО МАТЕРИАЛАМ ФОНДОВ ДЯТЬКОВСКОГО КРАЕВЕДЧЕСКОГО МУЗЕЯ).

Автор - Шупова Н.В.

Опубликовано: "Дятьковский район. Страницы истории". Историко-краеведческий сборник, Выпуск  IX. Дятьково 2019 г.

Партизаны и подпольщики,
Скромные войны герои.
Час победы приближали вы,
Жертвуя порой собою.

Брянщина. Земля героической судьбы, партизанской славы. Ратная доблесть её уходит вглубь веков. Многие даты и события теряются в тумане прошлого. Но есть такие вехи в истории, которые видны будут и через столетия.  В Великую Отечественную войну страна превратилась в единый боевой лагерь. Яркой страницей в летопись народного подвига вошла героическая борьба партизан и подпольщиков Дятьковского края.

Таисия Гравит (Савина)

В историко-краеведческом музее хранится орден Отечественной войны 1-й степени, которым посмертно была награждена  Гравит (Савина) Таисия Николаевна, разведчица и связная Дятьковского партизанского отряда. Смелая и находчивая молодая женщина, оставив 4-х летнего сына с матерью, в июне 1942 г. ушла к партизанам в лес. Но, выполняя задания командования, неоднократно появлялась в городе для разведывательных действий или для распространения листовок, столь необходимых в то время людям, ведь из них люди узнавали правду о событиях на фронте.

3 июля 1942 г. Таисия в очередной раз шла вечером в Дятьково, спрятав на груди под одеждой листовки. На ул. Красная роза ей встретилась бывшая сотрудница, которая, проявив неожиданную сердечность, бросилась обниматься и почувствовала листовки.  Хитрая предательница сделала всё, чтобы войти Тасе в доверие. Партизанка, не зная, что та давно уже служит немцам, отдала ей часть листовок для распространения.  Все они оказались вскоре в гестапо, а Таисия, расклеив остальные листовки, вернулась домой в 12 часов ночи.

Из воспоминаний сестры Елены Савиной-Аристовой  (далее курсивом –  цитаты из архивных документов).

«Металась от боли и досады в сердце. Рвала волосы на голове, ломала руки. Она одумалась, схватилась,  что доверилась лисе-аферистке».

«В этот момент сильно застучали в дверь. Все испугались и сразу поняли, что дело плохо. Мать стала прятать Тасю, но она отказалась: «Из-за меня погибните сами». Дверь открылась, и в дом вошли немцы и белорукавник - переводчик. Забрали и увели Тасю в гестапо».

«6 июля вечером после «деликатного» допроса её отпустили домой с известной хитростью – уйдёт ли она в лес? А на утро 7 июля пришли  немцы и арестовали её опять».

Елена с сестрой Лидией пошли следом. Войдя в здание гестапо, прислушивались – где Тася? Догадались, где проходит допрос, услышав раздраженные выкрики на немецком языке, свист плётки, стоны Таси. Допрос продолжался час, сёстры видели, как избитую Таисию вывели из допросной, и повели в камеру.

Ещё один раз им суждено было увидеть Тасю живой. 8 июля в 7 часов утра они пришли с её сыном Алёшкой к месту заключения. Таисия уже стояла у окна, увидев их, заплакала и упала, обессиленная от истязаний. Только в час дня она смогла опять подойти к окну, и до того, как немец отогнал всех от окон, успела сообщить, что её пытали и в комендатуре, и здесь, в камере сегодня ночью. Хотели узнать, где находится отряд Туркина. Если она отведет их туда –  будет награждена.

«Я сказала им – пусть голову снесут, но ничего не покажу. И вот, теперь я жду приговора».

Люди видели, как в 4 часа дня Таисию вели на очередной допрос, а с допроса –  просто тащили, идти она уже не могла.

 «В 8 часов вечера 8 июля 1942 года Тася была на стадионе расстреляна немцами, а Нинка за предательство Таси тут же командованием гестапо была награждена: ей дали корову и квартиру с обстановкой».

 «Все люди упрекали её и говорили, что, мол, ты пьёшь со своими дочками не молоко, а Тасину кровь. При отступлении немцев она уехала с ними в машине».

Елена Аристова (Савина)

Елена Савина - Аристова, старшая сестра Таисии, тоже принимала деятельное участие в борьбе с фашистскими оккупантами, являясь активной помощницей  партизанской редакции.

«1942 год. Во время  советизации Дятьковского района примерно в конце марта или начале апреля пришёл ко мне  партизан В.С. Пискунович и говорит: «По распоряжению секретаря райкома Туркина и от редактора Кустова (при вашем соглашении) мы должны установить у вас в доме приёмник для приёма информсведений из Москвы. И приём, и размножение таковых возложим на вас, товарищ Аристова».

В тот же день в доме № 63 на улице Пушкина был установлен радиоприёмник, доставлена пишущая машинка, и Елена принялась за работу. Передачи по радио велись в основном, ночью. Слышимость была плохой, поэтому принять и записывать сводку с одного раза не удавалось. Приходилось просиживать по нескольку часов, чтобы проверить, упорядочить записи.

«За полученными сведениями приходил иногда сам Кустов, иногда сама относила, иногда забирали партизанские связные, в том числе и сестра Т. Гравит».

Советский флаг, развивавшийся над Дятьковом, не давал покоя фашистам. Они стягивали к партизанской столице крупные силы. И 6 июня 1942 г. партизанам пришлось оставить город.  Пискунович перед уходом успел забрать у Елены приёмник и машинку, но в доме осталась антенна с заземлением. Она-то и выдала Аристову.

«15.07.1942г. я только пришла из комендатуры, заплатив налоги. Гляжу – у дома остановились четыре подводы, на них – 2 немца и 9 полицаев, все с автоматами… Один из них –   здоровый верзила Бойнич – с порога объявляет: «Именем  немецкой власти ты, как партизанка, арестована. Пойдёшь сейчас с нами, мы приберём тебя туда, где твоя лежит сестра, веселее будет».

Полицай  долго избивал Елену,  даже упавшую на пол. Продолжал бить сапогами в живот, выпытывая:  каким образом связывалась с партизанами, передавая сводки; где находится партизанский отряд.  Елена молчала,  и её повели в комендатуру. Предатель приказал заколотить двери дома, а детей (сыновей 12 и 13 лет) прислать следом. Там допрос продолжался, но мужественная женщина никого не выдала врагу, и её с сыновьями отправили в Германию.

«Везли нас долго. Много голодали. Дети на стоянках подбирали разные отбросы. Заболели дизентерией. Хотели их выкинуть из вагона по просьбе ехавших добровольно в Германию с узлами, чемоданами, мешками. А у меня ничего с собой не было, и переодеть ребят было не во что».

В Германии Аристову с детьми гоняли по концлагерям. Приходилось, умирая от голода и холода выполнять тяжёлую работу. В своих воспоминаниях Елена описывает, как решилась утащить с крахмального завода мешки, чтобы сшить себе и детям хоть какую-то одёжку (своя, в которой были арестованы, изорвалась в клочья). Узнав об этом, надсмотрщики лишили её с детьми еды на два дня. А кормили супом из брюквы с жёлтыми речными ракушками или с гнилым мясом. За смену умирало по нескольку человек.

В апреле 1945 года во время бомбёжки фашисты покинули лагерь.

«Мы, оставшиеся в живых, под градом пуль с самолётов, спустились с высокого косогора в болото, заросшее деревьями. Там просидели  день и две ночи. К утру 22 апреля стрельба и бомбёжка утихли Мы услышали голоса наших солдат: «Есть тут живые – выходите, вы освобождены».

«О, Боже! Сколько было радости, что мы освобождены от немецкого ига… кто откуда выползал, выкарабкались и мы из болота: немощные, худые, ноги не держат…Я тут же повалилась у ног нашего солдата. Спасибо, говорю, родненький. Солдат поднял меня, поглядел и говорит: «На кого же ты похожа, мать, и домой не доберёшься».

Но домой Елена с детьми попали только глубокой осенью, а до этого она работала при штабе Советских оккупационных войск в Германии.

В музейном архиве бережно хранятся бесценные свидетели сурового, героического времени: воспоминания Елены Аристовой (Савиной) о своей подпольной работе, о пребывании в казематах фашистских концлагерей, о подвиге её сестры Таисии Гравит (Савиной), написанные на двух 12-листовых ученических тетрадках.

Одна тетрадь названа «Памяти партизанки 1942 года отряда Туркина Таисии Гравит, бывшей Савиной». Записи в конце текста: «1\12-1965года, Дятьково, Пушкина, 63, Ныне 11\9-75г.».

Текст во  второй тетради под названием «Памяти военных лет» начинается так: «30 лет спустя. Мне точно огненной стрелою прошибает голову наш советский лозунг «Никто не забыт, ничто не забыто», а так ли получилось со мною?». Заканчивает Елена Николаевна свои воспоминания, изложенные в этой тетради словами: «Да будет навеки проклята война! Пусть вечно светит солнце мира! Пусть наше поколение живёт в радости и дружбе всенародной! Е.Н. Аристова, Пушкина, 63. 23\3-1975г.».

Хранятся в музее и неотправленные письма Елены Николаевны.

Одно из них, написанное 4 июля 1973 года, адресовано Т.А. Беляеву, бывшему фронтовику, занимавшему в то время пост первого секретаря горкома партии. В нём на трёх тетрадных листах Аристова рассказывает о своей подпольной деятельности в тылу врага и о перенесённых  ужасах фашистских концлагерей. К письму приложены две справки: от 29.12.1946г., выданная бывшим партизаном  Пискуновичем;  от 20.09.1946г.  полевой конторы №2. Имеется записка-преамбула: «Мне было Вами, Тихон Артамонович, когда-то предложено написать обо всём. Я написала, долго  держала, не отправляя,  а ныне направляю приложенные бумаги  на Ваше обозрение и усмотрение. Е. Аристова».

Во втором письме (один тетрадный лист) кратко описывается подвиг сестры Таисии Гравит-Аристовой с заголовком «В редакцию «Пламя труда». На конкурс имени Е.А. Кустова «Мы этой памяти верны».

Были отправлены эти письма или нет, мы не знаем. Возможно, в музей переданы копии, а оригиналы Аристова передала по назначению. Но, ведь, справки находятся здесь, вместе с письмами.

В заключение, вместо эпилога – цитата из письма гитлеровского офицера: «Женщины так же боролись яростно и фактически были такими же солдатами, как и мужчины. Славянская душа останется для западных европейцев непонятной загадкой».