Меню сайта
Категории раздела
Наш опрос
Наш опрос
Наши друзья
Статистика
Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0
| Главная » Статьи » Сказы и сказки |
Дятьковская местина
Дятьковская местина. Может, заезжий какой проскочит мимо, красоты-то особой и не заметит. А вот Ивана Горюшина, мастерового с хрустальной фабрики, нет красоты лесной лучше. Как выпадет в ночную смену работать, уж днем ищи Ивана по лесу. Ищи, да ненайдешь. У парня ноги молодые, не один десяток верст в день отмахают. Есть у Ивана заветное местечко, луговина круглая, ему одному известная. Раскинет мастеровой на луговом бархате руки, глаза к небу запрокинет – благодать, ветерок от липняка медовый запах приносит, птицы в чаще щебечут, над головой сосны к солнцу струнами тянутся и будто позванивают слегка под ветромю Чуть приподнимет Ивашка голову и видит, стоит стеной, будто холст отбеленный натянут, чаща березовая. Поверх белизны березняковой – кисея лиственная, выше – кружево резное дуба векового, а внизу-кругом луговое разноцветье. Цветы один другого лучше. "Вот бы эту красоту на стекло перенести , - думал как-то Ивашка, - хотя бы частицу какую малую. Вот чудо –то было бы…” Лежит мастеровой на луговине, лицо да ноги босы солнцу подставил, а ему прямо к глазам колоколец луговой свесился. - А что ежели колоколец из стекла сделать? – прикинул он. – И впрямь дело не мудреное. Листья да стебель из зеленого стекла вытянуть, сам цвет – из фиолетового… Рядом с колокольцем былинка неприметная, на ней росинка утренняя качается. Наклонил парень былинку глаза прищурил, сквозь росинку на солнце посмотрел . Оно цыет сразу переменило – желтым стало. Будто цветы кувшинки . Чуть покачнулась росинка- и солнышко зеленью изумрудной отдалось. - Чудно!.. – засмеялся Иван. Подставил он под росинку руку и легонечко тряхнул былинку. Капля упала на ладонь, будто горошина. Подскочил Иван, смотрит и впрямь на руке лежит горошина, из стекла сделанная… Тут почудилось Ивану, будто смотрит на него кто-то. Вскочил, огляделся: были над ним ветви дубовые и нет их. Сам дуб будто сквозь землю провалился. А с того места, где он стоял, старик древний на Ивашку смотрит, улыбается. - Так вот ты какой, Иван Горюшин с хрустальной фабрики, - молвил старик. Значит, задумал ты луговой колоколец из стекла сделать? А ну подай-ка мне цвет тот, что заворожил тебя. Наклонился Иван, чтобы колоколец сорвать, а он будто сам к руке тянется. Сорвал, старику поднес. Тот поддержал миг один и назад протягивает: - Посмотри. Глядит Иван, цветок тот же, что своей рукой сорвал, только листья на стебле насквозь проглядываются. - Будто стеклянный, -удивляется он. - Стеклянный и есть подтвердил старик. - Чудно!..-протянул Иван. - Ну, не велико чудо. Старик громко хлопнул в ладоши. По всему лугу росинки засверкали, разными цветами переливаются. Ивашка от ярости такой глаза закрыл. Слышит, старик в плечо легонько толкает: - Да ты смотри, смотри… Раскрыл глаза парень, а в тех местах, где росинки огнями горели, стоят по всей луговине подделки из стекла. Много их, счету нет. Чем дальше, тем больше. Ближе мелкота разная, что и самому сделать приходилось: рюмки, штофы. Лампадки церковные всех мастей. Тут и кувшины росписи аляпистой, подсвечники выше роста человеческого, вазы с гербами царскими и много всякой всячины. Стал Иван приглядываться к тем, что подальше да похитрее, - там такие вазы и цветники, что у мастерового от удивления дух захватило. Ближе всех ваза алмазной грани, стекло чистой воды ключевой, рисунок затейливый. Заворожила парня та ваза: "Такую сделаю, то хозяин фабрики домом наградит и корову в придачу даст”. Хотел Ивашка поближе подойти, но старик остановил: - Туда ход заказан. Не пришло еще время. А пока для для твоего мастерства и колокольца лугового хватит. Потемнело у Ивана в глазах. Проморгался и видит – сидит он на луговине своей, в руках у него – стеклянный цветок-колоколец. Подхватился парень и в поселок фабричный бегом, чтобы показать поделку сестренке своей младшей и мастеровому старому, деду Журавку. Иван Горюшин прошмыгнул незаметно в свою каморку казарменную. На топчане, прикрытом старым зипуном, спала Наталья-сестренка его. Весной она простыла, стала кашлять и уже два месяца с постели не вставала. Иван позвал сестренку: - Наталья, смотри, что я принес тебе. Взглянула она и ахнула: - Ой колоколец… Поставь, Иван, его на скамейку. Да поищи банку с водой, чтобы не завял. - Нет, не завянет, Наталья. Он из стекла сделан… - А сделал-то кто? - Погоди, погоди. Вот деду Журавка позову и скажу про все. Ивашка кинулся в соседнюю каморку и толкнул дремавшего деда Журавка: - Дедусь, проснись. Я тебе диво дивное покажу такуб быль поведаю, что ни в одной сказке не случалось, поди. Журавок нехотя поднялся и недоуменно посмотрел на Ивана. - Кабы ты деду поднес после обеду, и слушать тебя веселее было. Ивашка повел плечами: "Откуда, мол?” - Экий ты чудной Иван. Сам на хрустале работаешь, а стакана простого не имеешь. Тебе по твлему мастерству на золоте пить и едать нужно. Посмотрел я давеча цветники твои, в каждом свое отличие есть… Какую такую же чуду-юду хотел показать? Иван протянул ему стеклянный цветок. - Ишь ты, - изумился Журавок, - сам придумал? - Не-е-е. И рассказал Иван Журавку про встречу лесную… - Ишь ты, вот оно как бывает, - качнул бородой дед. – Повезло тебе, парень. Ни иначе, как приметил тебя старик-лесовик. Про него слышал, чай? - Фабричные про лесовика много всяких баек сказывают… - А поди, не слышал, откуда этот самый лесовик взялся? - Коли знаешь, то скажи. - В давние времена в крае нашем и слыхом не слыхивали о хрустальном деле. Только и дымили в лесах что Петровский завод казенный да две чугунодельни – Бытошская с Любохонской. А хрусталь мальцовский в ту пору под Москвой – матушкой звенел. У села Можая у купца Фомы Мальцева было заведение. После него сыновья – Аким и Лександр – заправлять делом стали. Да что-то меж сыновей вышло, и вбили они клин в отцовское наследство. - В одной упряжке. – Аким толкует,- двух коренных не бывать. - У одного кошелька – двух владельцев тем более, - Лександр гнет… Стали братья делиться. Стоят друг против дружки, будто на кулачном бою. Печку стекловаренную по кирпичику разобрали, на две кучки сложили. Последнему кирпичу пары не нашлось-его на две половинки разбили. А как дележ до крепостного люда дошел, то рекой слезы потекли: детей от матереи отделили, мужа от жены, сестру от брата. Вот так и с мастеровым Арсеном Дятьковым вышло: его самого Аким Мальцов за собой оставил, а жену Арсена с дочкой грудной Татьяной Лександр себе приписал. Снарядили Мальцовы два обоза. Аким на речку Гусь подался хрустальную фабрику ставить, а Лександр в наши дебри брянские оглобли направил. Крюковатой для Лександра дорожка вышла. Поставил он фабрику под Трубчевском, да казна велела снести ее. В деревне Радица хрусталь мальцовский зазвенел. Известно, ретивая лошадка недолго живет, Лександр шибко ретив был. Третье место для фабрики уж дальняя родственница Лександрова Марья, тоже Мальцова, подбирала. Перемены да переезды, понятно. Не один год делались, промеж ними многолетья легли. Когда фабрика то на Радице стояла, объявился на ней неожиданно беглый с Гуся-Хрустального Арсен Дятько. Жену с дочкой искал. Люди добрые ему на бугор зеленый показали: тут, мол, и лежит твоя благоверная. А дочка-сиротинка отыскалась. Арсену-то, видишь, долго было нельзя в Радице постоем стоять – беглый. Надумал он податься с дочкой в вольные задонские степи. Только тут Арсену Дятькову кто-то совет дал: ближе, мол, места скрытные есть лесные. - Иди, - подсказали, - вверх по Болве-речке, мимо Любохонской чугунодельни к Ольховскому ручью. Найдешь там место приглядное и становись. Туда стражники носа не сунут – Соловьем-разбойником пуганы. Послушался Арсен Дятьков совета. Тайком собрали его мастеровые в путь-дорогу. Кто пилу дал, кто топор подарил, кто лопатой облагодетельствовал. Тяжелая ноша вышла. Но все ж, как к лесу повернуть, увидел Арсен на земле кусок стекла хрустального, поднял его и в котомку сунул. Долго ли Арсен с дочкой до места лесного.. глухоманного добирались, кто знает. Но добрались. По Ольховскому ручью к чистым родникам вышли. У тех родников с белой водой стали. Срубил Арсен хатенку, как мог: не плотник был. Поначалу каторгой жизнь лесная показалась. Да только так оно и было. Лес-то он ведь к тем только и клонится. Кто понимание к нему имеет. Скороли, долго ли, но осилил Арсен Дятьков науку лесную. Принял на свой разум и говор птах лесных, и след зверья всякого. До того дело-то дошло, что всякий куст, всякая тропинка стала в лесу Арсену знакома и понятна. А у дочери Арсеновой свой интерес проявился. К родникам чистым ее притянуло. Придет Арсен с лесного промысла, а дочка у родника сидит, смеется чему-то. - Что смеешься, доченька? – Арсен спросит. А сам-то думает: "Не свихнулась ли девица в одиночестве лесном?” - А вот, - дочка отвечает весело, - слышишь, ручеек смеется и я с ним тоже. Весь день с ним проговили. - О чем разговор-то? - Зовет меня ручей к большой воде, к Десне-красавице, к Днепру широкому. А дальше – к морю-океану. О дальних странах речь ведет… Смирился Арсен с такой причудой. "Пусть хоть говор родниковый, - думает дочке в радость. А то помрет с тоски”. Думал так. А самого-то Арсена нет-нет да и одолевала тоска-кручина. Лес, оно понятно, радовал. А все ж имелась у Арсена в памяти потайка, где светом солнечным были грани высветлены. Вспомнил как-то Арсен про кусок хрусталя из Радицы-деревни взятый, отыскал его в сараюшке, водой родниковой омыл. Хрусталь-то, оказалось, мелкой трещинкой весь наскрозь продернут. Стал Арсен в те трещинки вглядываться и диву дался: мелкие извилинки в разные рисунки слагаются. То видится Арсену ваза с хрустальными гранями, то блюдо, то еще что-то – чем больше смотрел Арсен на хрустальный осколок, тем больше ему открывалось. Сколько жил бы Арсен на своей лесной местине тайной – кто знает. Но беда случилась. Государыня императрица отдала местину дятьковскую той самой Марье Мальцевой для переноса хрустальной фабрики из Радицы-деревни. Приехала Мальцова со свитою местину смотреть. Долго, видать, ехала – перед нею мужики к Ольховскому ручью просеку прорубили. Но все же прибыла. Арсен Дятьков в избе, случилось, сидел, в который раз свою диковинку хрустальную разглядывал. Мальцова – в избу. - Кто тебе, - вопрошает Арсена, - старый пес. Дал право на моем наделе поселиться? - Ничейная это была местина, - тот молвит, - теперь уж сколько лет она – моя, дятьковская. - Ах ты, холоп несчастный, - купчиха Мальцова завопила. – На мой надел рот разинул. Схватить его, - своей челяди приказала. Выволокли Арсена из избы в чем тот был. В руках – хрусталина вся трещинами израненая. Привязали мальцовские прихлебаи Арсена к дубу старому. А купчиха орет - не унимается: - Ишь, "дятьковская местина”, - кричит, - будет здесь село Мальцово… Замахнулась Марья Иальцова на Арсена кнутовищем и ударила его со всего маху. Попало кнутовище по тому осколку хрустальному, что Арсен к груди прижал. Ухнуло тут. Рассыпалась хрусталина малыми дольками, поднялись они лесом синими звездами и вниз упали. Смотрит купчиха – нет Арсена. Только на том месте, где он был привязан, нарост, с человеком схожий, образовался. Оторопела Мальцова, перекрестилась. - Топор, - кричат своим, - несите, сничтожьте этот дуб-оборотень. Принялись прихлебаи дуб рубить, а не поддается железу дерево. - Коли срубить нельзя, - купчиха протрубила, - огнем выжечь. Кострище развели, а дуб и в огне не горит. А тут дочка Арсенова объявилась от дальних родственников. - Кто такая? – Мальцова накинулась на нее. - Живу здесь с папаней, - та отвечает. - Ведьмака дочка? – купчиха вновь разъярилась. – Схватить… Да, видно, поняла Арсенова дочка, какое здесь до нее дело вышло, к роднику кинулась. Ступила в холодную воду и – нет ее. Марью Мальцову в дрожь кинуло. Нырнула она в карету и прочь укатила. Может, и глаз больше не показала бы тут. Но жаль, видно, с землей даренной расстаться. Прислала все ж мастеровых фабрику хрустальную, село Мальцово ставить. Фабрика-то стоит, а село-то так Дятьковым и кличут. Но не весь на том сказ. Лес-то, понимать надо, Арсена Дятькова в себя принял, всей своей силой наделил. В разных местах лесовика Арсена случалось мастеровым видеть: то у Белого колодца, то у пруда рядом с фабрикой, а то и у Болвы-речки. Все у воды чаще: к нему видать дочка выходит. Она над водой силу имеет. Ее в народе Ручьевкой кличут. А про кусок хрусталя, что синими звездами рассыпался, сказывают, будто в нем свой секрет имеется. Ежели кому попадет звездочка-хрусталинка малая, тому откроется, как поделку сработать затейливую из тех, что Арсен в хрусталинке видел. Только не просто дело добыть ту каплю-хрусталинку: к каждому листику, к каждой былинке приглянуться в лесу надобно, под каждый кустик заглянуть. Ищи, а лес-то велик. Уж многие искали, не у всякого терпенья хватило. А тебе удача вышла, Иван Горюшин… Из книги "Хрустальная радуга", автор Юрий Лодкин, 1980 г. | |
| Просмотров: 1211 | Комментарии: 1 | Рейтинг: 5.0/2 |
| Всего комментариев: 1 | ||
| ||
